В официальных списках поэтов серебряного века Ирина Одоевцева не числилась. Литераторы - эмигранты, покинувшие Россию в 20 годы, были вычеркнуты из истории русской литературы. Но в конце 80 годов, на фоне перестройки, вдруг всплыло имя Ирины Одоевцевой. В возрасте за 90 лет из Франции приехала дама, которая хотела провести остаток лет на Родине.
Приехала она не с пустыми руками – привезла с собой две книги: «На брегах Невы»; «На брегах Сены». Ее мемуары имели успех. Напечатанные большим тиражом, они мгновенно разошлись. Ее приняли в Союз писателей.
Прожить до 95 лет не характерно для поэтов. Но Ирина Одоевцева писала не только стихи, но и прозу.
В ее жизни есть белые пятна. Она скрывала свой настоящий день и год рождения. Имя Ираида она поменяла на Ирину, позже взяла фамилию матери -Одоевцева, вместо родной фамилии Гейнике; не захотела оставаться и на фамилии мужей.
Родилась Ирина в Риге в обеспеченной семье адвоката. Получила хорошее образование, знала немецкий, английский, французский языки, обладала прекрасной памятью и с детства писала стихи. Перед гостями вместо «Жил был у бабушки серенький козлик» прочитала смелый стих Бальмонта, так что все ахнули.
Окончив гимназию, девушка поступила на женские курсы юридического факультета, но проучилась только год. Во время первой мировой войны переехала в Петроград. Отец уговорил Ирину выйти замуж за двоюродного брата, который тоже был адвокатом и мог защитить поэтессу от бедности. Брак вскоре рухнул. О муже она никогда не упоминала. Убавила себе шесть лет и предстала юной и наивной девушкой. Не смотря на трудные времена, это было самое счастливое время в ее жизни. Каждый день шли спектакли, проходили поэтические чтения, было множество бесплатных курсов от куроводства до актерской студии. Все это захватило Ирину. Во время революции не расстроило даже отсутствие продуктов. В доме литераторов могли покормить похлебкой с моржатиной. Чтобы выделяться на фоне других дам, она носила черный бант: «Я маленькая поэтесса с огромным бантом». Хотя рыжие волосы и зеленые глаза, итак, отличали ее.
В Петрограде ее творческая натура нашла себя, записавшись на занятия в Институте живого слова. Первую лекции читал известный поэт, путешественник, воин Николай Гумилев. Он много знал в области стихосложения и обучил свою любимую ученицу, как он ее называл, всем премудростям стиха. Добавив при этом, что научиться писать стихи невозможно, нужно родиться поэтом.
И все-таки Ирина после публичного исполнения своей «Баллады о толченом стекле» стала знаменита. Стихотворение понравилось Корнею Чуковскому и будущему мужу Георгию Иванову. Лариса Рейснер написала отрицательную рецензию. Ей не понравилось, что вернувшийся с фронта солдат, вместо соли торгует толченым стеклом. Попадись эта публикация на глаза в 30 - е годы поэтессе было бы не сдобровать.
Одоевцева описала свои встречи с Блоком, Мандельштамом, Белым, представив их живыми людьми, которые хотели идти в ногу с революцией, но оказались слишком ПОЭТАМИ, чтобы выдержать жестокость времени.
Поэтесса покинула Россию вместе с новым мужем Георгием Ивановым и прожила большую часть жизни во Франции. На ее долю выпало много испытаний. Первые годы она не бедствовала, так как отец оставил ей наследство. В Париже у ней был дом, в Биаррице – вилла, но во время Второй мировой войны она все потеряла. Многие эмигранты потерялись в чужой стране. Ирина Одоевцева сумела заработать свой кусок хлеба. Она писала романы «Ангел смерти»; «Зеркало»; «Двор чудес»; "Оставь надежду навсегда" "Год жизни"; «Изольда» и другие. Кормила не только себя, но и своего талантливого мужа, который не всегда мог себя реализовать.
С возрастом Одоевцева оказалась в пансионе для престарелых. Юная журналистка, корреспондент «Литературной газеты», Анна Колоницкая нашла всеми забытую поэтессу- писательницу и опубликовала в Париже огромный очерк.
Приезд 92 летней дамы в Советский Союз стал сенсацией. Ей выделили квартиру на Невском проспекте, начислили пенсию, обеспечили уход. Она давала интервью, к ней приходили с визитами литераторы. В 1990 году Ирина Одоевцева умерла. Была похоронена на Волковом кладбище.Ее жизнь оказалась интереснее ее стихов. Никто из эмигрантов не смог вернуться на Родину, она смогла. Ее назвали «последней улыбкой серебрного века». Сказать за между прочим: «Николай Гумилёв провожал меня до дома…» в конце 20 столетия – это серьезно.
И зачем накупаешь ты шарфы и шляпки,
Кружева и перчатки? Конечно, теб
Не помогут ничем эти модные тряпки
В гениально-бессмысленной женской судьбе.
— В этом мире любила ли что-нибудь ты?..
— Ты должно быть смеешься! Конечно любила.
— Что?- Постой. Дай подумать! Духи, и цветы, И еще зеркала… Остальное забыла.
Л.И. Ротнер
главный библиотекарь НРБ
