Читальный зал Николаевской районной библиотеки  предлагает перечитать поэтические сборники русского поэта Афанасия Фета, а так же  статьи о нем в журнальной периодике, к 200 – летию со дня рождения.

Афанасия Фета мы знаем и не знаем одновременно.  Он пришел в нашу жизнь с прелестными стихами, которые врезались в память: 

Ласточки пропали,

А вчера зарей                                     

Всё грачи летали

Да, как сеть, мелькали

Вон над той горой».

 ………….

На заре ты ее не буди,

На заре она сладко так спит;

Утро дышит у ней на груди,

Ярко пышет на ямках ланит.

……

Шепот, робкое дыханье.

Трели соловья,

Серебро и колыханье

Сонного ручья.

После подобных поэтических строк мы представляем себе тонкого,  романтичного,  трепетного человека с ранимой душой и чуждого всего бытового, грубого, земного.

Но  публикации о Фете в журнальной периодике:  «Смена». -1999.-№ 3; «Знамя».-2003.-№8; «Дружба народов».-1995.- №1; «Звезда».-2007.-№8;»Наш современник».-2002.-№11 представляют нам совершенно другой образ поэта.

Жизнь Фета полна загадок и сюрпризов. Романтичный поэт и помещик - землевладелец, умело управляющий мельницей, конским заводом, знающий толк в сельском хозяйстве. И не только воздушные стихи  он умел писать, а рассказы, например, «Кактус», очерки, и даже не чужд был философии. В нем совмещалось прямо противоположное : деловая хватка: «А наше дело: побольше навозу…да побольше хорошей пшеницы, да хороших животных…»,  и восторженность перед красотой природы: «Это утро, радость эта/ Эта мощь и дня и света, / Этот синий свод…» Он твердо придерживался жизненного принципа: « Никогда не куплю Рафаэля, не дам бала, не поеду в Париж на выставку, не сожгу фейерверка, когда мои крыши текут, лошадям есть нечего»

 Друзья были исключительно незаурядные личности:  Великий Толстой,  друг юности поэт Полонский, критик Страхов, философы Соловьев и Грот, художники Репин и Остроухов. Лев Николаевич отозвался о стихах  Фета одним словом, которое сегодня в большой моде: «Круто!».

До 14 лет юноша имел другую фамилию -  Шеншин, но Фет – это не псевдоним, а  фамилия его биологического отца – немца Иоганна Фета.… Сама история бегства немки Шарлотты с  русским помещиком Шеншиным от законного мужа, достойна увлекательного романа. Но Афанасий, учась в частном пансионе, получив письмо от  Шеншина, которого считал отцом, был потрясен тем, что должен переменить фамилию на «Фет». Из столбового дворянина он превратился в немца – разночинца. Это отразилось на характере. Для юноши стало делом чести вернуть фамилию «Шеншин»  и родовое поместье. Он пошел на военную службу, чтобы дослужиться до офицерского чина и получить дворянство. Оказалось, что титул дворянина дают только в чине полковника. Афанасий Фет, потеряв терпение, бросил военную службу. А стихи он писал с юности. И был по – настоящему влюблен в Марию Лазич, младшую дочь отставного генерала. Стройную высокую брюнетку, которая прекрасно знала литературу, в особенности поэзию.

Как лилея глядится в нагорный ручей,

Ты стояла над первою песней моей,

И была ли при этом победа, и чья,-

У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?

Любовь была взаимная и несчастная. У обоих влюбленных не было средств, чтобы пожениться. Даже переписка причиняла боль двум любящим сердцам. Вскоре Мария трагически погибла. Сгорела, но не от любви, а от несчастного случая: по неосторожности  загорелось легкое кисейное платье.

Томительно - призывно и напрасно

Твой чистый луч передо мной горел;

Немой восторг будил он самовластно,

Но сумрака кругом не одолел.

Пускай клянут, волнуясь и споря,

Пусть говорят: то бред души больной;

Но я иду по шаткой пене моря

Отважною, нетонущей ногой.

Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;

Он мой — и с ним двойное бытие

Вручила ты, и я — я торжествую

Хотя на миг бессмертие твое.

Свою Марию поэт не забыл. Любить больше никого не смог. Женился по расчету на богатой невесте Марии Боткиной из семьи чаеторговцев. Жена была добрая, преданная, но бескрылая, без поэтического воображения. На какое – то время поэт превратился в помещика, занимался хозяйством, перестраивал имение, покупал новое, приобрел дом в Москве на Плющихе.  Рядом в Хамовниках проживал Лев Толстой.

«Музу побоку» - восклицал Фет. Но муза вернулась,  и стихи писались легко. Фет  говорил: «Поэту надо ждать Бога, когда хоть тресни, а надо сказать душой…» Тема утраченного счастья все чаще появлялась в его поэзии.

 Та же звездочка на небе,

Та ж внизу течет река, —

Смолк давно лишь голос милый,

Радость сердца далека!

Эхо вторит мне уныло:

Далека!

Голос прошлого родного,

Ты умолкнешь ли когда?

Не буди ты сновидений,

Что умчались навсегда!

Снова эхо в отдаленьи

Вторит: навсегда!

Фету вернули дворянство, фамилию «Шеншин»,  но по иронии судьбы он продолжал подписывать стихи по – старому, так как все знали  известного поэта -  Фета. Он много страдал. Душевные страдания усугублялись физическими, терзавшими тело. Поэт хотел в вечности  соединиться со своей любимой: «Скорей, скорей в твое небытие!» Смерть его оказалась легкой и наступила в одночасье.  В канун своего Дня рождения Фет пожелал шампанского. Жена поехала к доктору  за разрешением. Живым увидеть  она его не успела. Поэт  умер 3 декабря 1892 года.

 « Я люблю землю, черную рассыпчатую землю, ту, которую я теперь рою и в которой я буду лежать. Жена набренькивает чудесные мелодии, а мне хочется плакать» ( из письма Л. Толстому).

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали

Лучи у наших ног в гостиной без огней.

Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,

Как и сердца у нас за песнею  твоей.

Ты пела до зари, в слезах изнемогая,

Что ты одна — любовь, что нет любви иной,

И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

И много лет прошло, томительных и скучных,

И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,

И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,

Что ты одна — вся жизнь, что ты одна — любовь.

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,

А жизни нет конца, и цели нет иной,

Как только веровать в рыдающие звуки,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

Москва.  Раннее  майское утро  1921 года. В цветущем сквере  на скамейке сидят грустный Блок и его спутница. Она,  решив его встряхнуть,  начала читать Фета: «Передо мной дай волю сердцу биться/ И не лукавь. Я знаю край, где все, что может сниться, Трепещет въявь..» Вспомнить дальше не  смогла. Блок, улыбнувшись,   подхватил: «Скажи, не я ль на первые воззванья Страстей в ответ, Искал блаженств, которым нет названья, И меры нет…» Так перекликаются поэты.

Предлагаем принять участие в викторине: https://learningapps.org/watch?v=pzmdvbcbk20

Ротнер Л.И., главный библиотекарь читального зала