5 декабря советскому писателю Владимиру Тендрякову исполнится 100 лет со дня рождения. Он был из поколения 1923 года, которое больше всех пострадало от войны. Выживших из них было несколько процентов. Но эти проценты дали замечательных писателей. На местном диалекте фамилия писателя означала «Мямля». К Владимиру эта характеристика не относилась. Он был очень активным и деятельным человеком, многое не принимавшим в социалистических реалиях.
Выходец из Вологодской губернии Тендряков не признавал никаких националистических кампаний. Внешность у него была грубовато - простоватая. Над собой он насмешничал: «Моя особа всегда почему-то вызывает недоверие у швейцаров и официантов. Швейцары меня стараются не пустить за порог, официанты же меня с ходу предупреждают, что пиво в их заведении стоит дороже, чем в пивном киоске напротив».
Его детство прошло в деревне. Владимир вспоминал: «…стоящая рядом, деревня Макаровская, где я родился, не знала тогда, что такое железная дорога, большинство жителей не видели паровозов, не пользовались телеграфом, не ведали о существовании радио, электричества…Рассказывают, что в год моего рождения в село, как невероятную диковинку, привезли приёмник... Привезли, вызвав этим лишь упорное недоверие: «Омман. Сами животом поют, на ящик валят» Отец был партийным человеком, поэтому мальчика не крестили. Окружающие смотрели на ребенка с осуждением. Мать защищалась: «Нате, глядите – хвоста нет, всё как у других».
Выпускной вечер пришелся на 21 июня 1941 года. Осенью юноша ушел добровольцем на фронт. «Не возвращаясь домой, я зашёл за своим товарищем, чтоб идти в военкомат. Военком отнёсся к нашему патриотическому пылу довольно скептически: Поперёд батьки в петлю не суйтесь. Мы вас и так возьмём, когда нужно».
Тендряков воевал под Сталинградом. Ему долго везло, но при взятии Харькова в 1943 году получил тяжелое ранение. Был комиссован. «Увы, я не был героем войны, на моей совести нет ни одного убитого. Героем не был, а тружеником войны - пожалуй. Много выкопал землянок и окопов, не одну сотню километров проползал с тяжёлой радиостанцией на спине, лежал под бомбёжками, сидел под обстрелом с прямой наводки, попадал и под шквальный огонь миномёта, пробивало пулями шинель и котелок в руках…»
Какое-то время Владимир работал в райкоме комсомола, а в свободное время пробовал писать рассказы на военную тему, которые сильно отличались по взглядам на войну с другими писателями.
Он был талантлив, писал много. Его произведения печатались в журналах «Новый мир», «Наш современник». Роман «Тугой узел», повести «Чудотворная», «Тройка, семёрка, туз» вызывали раздражение у власти, но жадно читались народом. За творчеством Владимира Тендрякова стали следить любители хорошего чтения.
Для писателя было очень важно, чтобы слово не расходилось с делом, он был на стороне жизненной правды. О его школьном цикле: «Весенние перевертыши», «Расплата», «Ночь перед выпуском» спорили, устраивались серьезные диспуты и читательские конференции. «Да как может писатель писать бесконфликтно? Мне-то хотелось бы, и надеюсь, что так и получается, чтобы после моих произведений, не принимали мое, а думали над моим».
Писал он на своей любимой даче в поселке Красная Пахра. Жить в Москве не мог, не приходило вдохновение. Расписание дня было одно и то же. Пробежка: по пять километров в любое время года и в любую погоду. Гимнастика с гантелями, ледяной душ. А затем непрерывный писательский труд: с девяти до шести.
Писатель любил дружить с учеными. Петр Капица, Иосиф Шкловский, Алексей Леонтьев много рассказывали о современных научных проблемах, а эти вопросы очень его интересовали.
Он шел не в ногу с многими писателями, защищал редактора «Нового мира» Твардовского, голосовал против исключения Бориса Пастернака из Союза писателей в 1958 году, голосовал за письмо Солженицына Съезду писателей об отмене цензуры. «Я сам хочу жить и хочу, чтобы другие люди жили. А это возможно только при нравственных отношениях. Иначе жизнь становится тяжким бременем», – говорил он.
Владимир Тендряков писал о колхозах, о мирной жизни, но писал честно, остро, талантливо. Небольшая повесть «Три мешка сорной пшеницы» ставила вопрос— надо ли всё отдавать для Победы, обрекая при этом людей на нищету и голод.
Вспоминал страшную командировку в деревню: «Голодные детские глаза, глядящие в рот. Мать продала нам яйца, потому что надо платить налог за картошку с участка. Картошка не дает умереть с голоду. Мы не могли притронуться к яйцам, со стыдливой поспешностью рассовывали их в грязные, жадные детские ручонки – жалкий жест, не облегчающий совести».
Роман «Кончина» был посвящен сельскому интеллигенту и коллективизации. Его опубликовали в журнале «Москва», который сразу заинтересовал читателей.
Пришло время, и часть своих произведений Тендряков стал писать в стол: «Сильной вещи отлежаться не страшно, а слабой лучше и не появляться ни при каком режиме». Рассказ «Охота» был опубликован в «Знамени» спустя девять лет после смерти Тендрякова. В нем описывалось, как в Литинституте боролись с космополитизмом. При жизни это произведение не прошло цензуру.
Писатель не чужд был другим жанрам: сценариям, пьесам. По ним поставлены фильмы: «Чужая родня», «Чудотворная», «Весенние перевертыши», «Суд».
Владимир Федорович умер в 61 год от инсульта, после традиционной утренней пробежки. Юрий Нагибин написал: «Он был настоящий русский писатель, а не деляга, не карьерист, не пролаза, не конъюнктурщик. Это серьёзная утрата для нашей скудной литературы».
Сегодня Тендрякова читают мало. Те, кого его проза жгла, давно ушли из жизни, а молодежь еще не пришла к его творчеству. Но 20 век невозможно понять без его строгих книг.
Ротнер Л.И.
Главный библиотекарь читального зала
